Любая влага, влитая в кувшин...
Любая влага,
влитая в кувшин,
спешит принять
его литую форму,
а слово,
проникая в глушь души,
ей сообщает
собственную форму.
Тьму искажает образами
ночь,
в конях отстали
борзые комони...
Всегда,
повсюду —
горлом превозмочь
границы ужасающих гармоний.
Так, в мир входя,
мы изменяем мир,
он — оболочка,
мы — его основа,
мой мир,
рябясь, морщинясь,
как эфир,
приобретает очертанье СЛОВА.
Искрится дым —
сгорел последний том...
Но
вечен знак над лёгким пеплом
букв,
над кошмами,
над каменной плитой
изогнутый лекалом мысли
ЗВУК.